С начала войны прошло много лет, но виденное мною и сейчас не забывается. В то время мне шел восьмой год, поэтому я все хорошо помню. 1941-й, 22 июня, воскресенье, празднично (в то время в Воронежской области каждое воскресенье праздновали и мал, и велик), в городе Боброве (где и прошло мое детство) играют в лапту, прятки, взрослые беседуют, песни поют, играют в лото. Вдруг из громкоговорителей, установленных тогда на многих улицах и площадях всех населенных пунктов СССР, прозвучало: «Война»… С криками все сразу убежали с улиц.

Дома я увидела, как громко плакала мама, папа ее успокаивал, меня обнял, маленькую сестричку взял на руки. Тогда мне было не очень понятно, что произошло. Потом папу и других мужчин стали провожать на фронт. В глазах у меня осталось: папа с вещевым мешочком на спине уходит на фронт, как и многие другие мужчины с нашей улицы. Все шли молча: я шла за руку с папой, другой рукой он держал мою сестрёнку, мама шла рядом и плакала. Так шли все, кто провожал своих родных на войну. В тот день мы видели отца в последний раз. С ним ушел и больше не вернулся наш большой пес Матадор. 

Шло время. Поговаривали, что война скоро кончится, но в реальности все было не так. В 1942 году немец рвался к Воронежу, письма от папы (а он был на Воронежском фронте разведчиком) стали приходить все реже. Под Новый год от него пришло последнее письмо, где он писал, что «из всех товарищей в живых остался я один, но пришло пополнение».

 Наш город Бобров был прифронтовым городом – фронт располагался в 18-ти километрах от него – а немец был на противоположной стороне реки Икорец. Рядом в колхозном саду располагалась военная часть. Солдаты вырыли для нас землянку в том месте, где 4 яблони сошлись кронами – здесь наш «дом» был незаметен. Там расположились три семьи: нас детей 7 человек, и мамы. Позже военные в нашей землянке расположили доски, принесли дрова, три кадки с водой, сделали три входа. Мама и все старшие днем уходили копать противотанковые рвы, чтобы в город не вошли немецкие танки. Бомбежки был частыми. Мы даже стали различать гул моторов немецких самолетов: когда летит разведчик, а когда – с бомбами. Страшно было. Затыкали уши, богу молились.

Однажды загорелась нефтебаза, все заволокло дымом, мы все плакали, но недалеко оказался дежурный военный, который прибежал к нам, успокоил и накормил. В нашу землянку поставили противоминные сетки, а ночью мы стали выходить в сад спать. Но однажды вечером, когда мы вышли из своего убежища, в небе появился немецкий самолет. Началась бомбежка, и на наших глазах погибла наша подружка Люда Бердникова. Нас, детей, быстро увели в землянку, а пришедший военный врач сказал, что девочке уже не помочь – она мертва.

Потом немцы устраивали бомбежки чаще, отчего было много пожаров -  не успевали тушить.

Начало 1943 года стало переломным моментом. Был освобожден город Воронеж. Военные ушли из нашего Боброва преследовать немца. А мы побежали из своего убежища домой. Это была первая наша радость за время войны, хотя в доме было холодно и голодно. Потом в наш Бобров пришли пленные мадьяры – оборванные и голодные. И снова поговаривали – скоро конец войне. 

Дети вернулись в школу, хотя не было ни книг, ни тетрадей.Часто мы ходили в госпиталь, чтобы помогать раненым. Сначала боязно было подходить к ним, потому что на повязках была кровь, всюду слышались стоны, но потом мы привыкли: поили раненых, поправляли повязки, кормили кто чем мог, разговаривали с ними. Мы старались поговорить с каждым, а старшие девочки даже писали письма под их диктовку.

Так мы дожили до Великой Победы! Утром 9 мая 1945 года по всем улицам было громко объявлено: «Мы победили!» Все ждали победителей с войны. Мы тоже ждали много лет отца. За это время пришли три медали, и это подарило нам веру, что он жив. Но позже мы узнали, что из Воронежа фашисты угнали почти 500 тысяч мирных жителей и военных, никто не вернулся, и документов никаких не нашли. И наш папа числится «без вести пропавшим». Мы прекратили поиски отца, но ждали его всю жизнь.

И хотя с тех пор, как отгремели взрывы той страшной войны, прошло уже много лет, рассказывать об этом до сих пор тяжело. И уж тем более забыть то время, что враз перевернуло жизни каждого из нас – и взрослых, и детей войны.

Тамара Чернова