Многие люди, живущие на нашей улице, стараются всячески ей помочь. Моя семья не исключение. Купить хлеба, лекарства, вскипятить молоко, принести воды, истопить печь – в общем, помогаем, как можем. Просьба о поиске её отца была неожиданной, столько времени прошло, а у неё даже фотографии отца не сохранилось. Всё, что она о нём помнила - это фамилия, имя, отчество и её детские воспоминания. Как  будто не было тех 79 лет с начала войны, когда враг стоял на пороге нашей земли, её память сохранила все события того лихолетья. А ведь она встретила войну почти в том же возрасте, сколько мне сейчас лет. Жутко представить, что испытывал наш народ в тяжёлой схватке с врагом. Когда бабуля начала свой рассказ, я мысленно погрузился в то суровое, военное время.

«Когда началась война, никто не догадывался, что она будет такой долгой, жестокой и кровопролитной. Наш папа говорил, что мы быстро разгромим врага. Наша армия, как ему казалось, была лучшей в мире. Только с самого начала военных действий нашим солдатам приходилось отступать в полной неразберихе и панике. Некоторые жители нашего села перешли на сторону немцев, стали полицаями. Трясясь за свою «шкуру», стали писать доносы на каждую семью, лишь бы самим остаться в живых. Война разрушила человеческие отношения, отношения между соседями. Когда-то дружелюбные жители делились хлебом да солью, а во время войны стали непримиримыми врагами, показав своё истинное лицо. Мой папа Белозёров Григорий Григорьевич до войны работал в правлении колхоза. В его обязанности входило собирать с жителей села сельхозналоги. Людей, не желающих подчиняться власти, было немало. Став на сторону немцев во время войны, некоторые из них всячески хотели поквитаться с отцом. Папа понимал, что под угрозой жизни остаётся наша семья и решил перебраться к партизанам. Недолго думая, под покровом ночи, переодевшись в женскую одежду, он ушёл. За железнодорожным полотном находился партизанский отряд. Иногда, ночью, наши солдаты обстреливали немецкие части, стоявшие в нашем селе. Немцы не воспринимали обстрелы всерьёз, чувствовав своё превосходство. В начале войны нашей армии приходилось испытывать лишь горечь поражений и отступлений. Много наших солдат погибало или попадало в плен. В начале войны Сталин издал приказ, по  которому все солдаты, оказавшиеся в плену, считались предателями, и их нужно было уничтожать всеми доступными средствами. Было страшно, ведь в этом случае семьи солдат и офицеров лишались всяких гражданских прав, объявлялись как семьи врагов народа. Мама постоянно молилась за отца, за нас с братом. Большую часть времени мы проводили в погребе, лишь в тёмное время суток вылезали на улицу раздобыть какой-нибудь еды. Пару раз отец ползком пробирался к нам через железнодорожную линию ночью. Хорошо, что наш дом находился недалеко от дороги. Старался угостить нас кусочками сахара, мы же с братом были детьми. Нам нравились сладости, ждали появления отца вновь и вновь. Мы не понимали, как опасно было ему нас навещать. В последний раз, когда он уходил, сказал, что придёт через три дня и пропал, больше мы его не видели. Когда мы с братом стали взрослыми, при встрече он сказал, что якобы наш отец был в плену, но подробностей не сообщал. Я гнала эти мысли прочь от себя, ещё в детстве мне внушили, что те, кто был в плену, считались изменниками Родины. Я твёрдо знала, что мой отец не такой, он добрый, смелый и порядочный человек. Таким он мне запомнился на всю жизнь. Может быть, мама знала о пленении отца, тогда ей тщательно приходилось это скрывать от людей, боясь всевозможных проверок и преследований со стороны власти.

Во время войны, из-за разных доносов от полицаев, наша семья была включена немцами в списки на повешивание. Эти деяния фашистов всегда были показательными в селе. В знак устрашения трупы односельчан долго не снимали с петель. Списки всегда обновлялись, вешали целыми семьями, не щадя детей и стариков. За два дня до повешивания нашей семьи части Красной Армии сумели выбить немцев из села. Нам чудом удалось избежать смерти».

На этом бабушкин рассказ обрывается, слёзы наворачиваются на глаза, и нервно дрожат морщинистые руки. Видно, что нелегко ей даётся пройти этот путь заново. Мне очень захотелось ей помочь. Об этом я рассказал своей семье, и мы начали искать любую информацию на различных сайтах о Великой Отечественной войне. В интернете много сведений о ветеранах, участниках, погибших и пленённых людях той войны. Нам нужна была лишь одна судьба-судьба солдата Белозёрова Григория Григорьевича, жителя села Верхняя Ольшанка Пристенского района Курской области. Информацию о нём нам удалось найти на сайте ОБД «Мемориал». Эти сведения были о военнопленном Белозёрове с учётно-регистрационной карточкой и фотографией. На меня смотрел измученный, исхудавший старик, хотя на момент пленения ему было 43 года. На фотографии была видна висевшая на груди дощечка с его порядковым номером, а рядом имелся дактилоскопический оттиск указательного пальца. Одному богу известно, что он пережил в плену, но продержаться смог всего 10 месяцев с момента пленения. Те, кто смогли пережить существование в плену, рассказывали о нечеловеских условиях содержания людей. Питание в лагерях было рассчитано на то, чтобы пленные постоянно ощущали голод и умирали медленной и мучительной смертью. Приходилось пить из луж, от этого бушевала эпидемия холеры и тифа. Каждый кирпич, каждая стенка барака, каждый метр колючей изгороди были пропитаны русской кровью. Это были неимоверно тяжёлые страдания и унижения нашего народа. Но наши солдаты выстояли, не сломались, не упали на колени перед фашистами. Они достойно сражались и с честью одержали эту победу, давшуюся ценой миллионов человеческих жизней.

«Человек живёт, пока его помнят. Я ничего не знала об отце с 1941 года, и сейчас он получает вторую жизнь в моей памяти. Это очень важно. Спасибо Вашей семье за помощь, которую оказали мне. Теперь, зная дату его смерти, смогу поставить свечку за упокой его души», - произнесла бабушка чуть слышно. Она ещё долго держала в руках отксерокопированный лист бумаги с изображением своего отца. Это всё, что у неё осталось на память от той войны, но даже на этом листе ей не увидеть родного лица. Возраст сделал своё дело, как бы ни старалась она вглядеться в любимые черты, в глазах была лишь только пелена. Сидя за столом, она ласково и нежно гладила руками снимок на листе бумаги и молилась...

Тимофей Винокуров